28 мая 2013 г.

«Увы, от Поэтов всего можно ожидать»

«Кроме женитьбы, эта осень ознаменовалась одним важным событием в моей жизни. Я закончил составление своей "Антологии Забытых Поэтов XX века" и отнес рукопись в Издательство, в Исторический отдел. Редактор отдела встретил меня весьма сочувственно и попросил зайти через неделю. Мой благосклонный Читатель, даже не будучи Автором, легко может себе представить, что я пережил за эти семь дней, ожидая решения своей судьбы. Меня утешало только то, что, как известно из истории, в старину Авторы гораздо дольше ждали оценки своим трудам и порой месяцами пребывали в состоянии неизвестности, пока их рукописи читались в редакциях.

И вот ровно через неделю, явившись в Издательство, я узнал, что рукопись моя прочтена Сотрудниками исторического отдела и самим Редактором и получила положительную оценку. Правда, некоторые замечания были явно односторонни и необъективны и тираж был назначен всего в пять тысяч экземпляров, но все это меркло перед основным фактом: моя "Антология" будет издана, и литература Планеты обогатится еще одной ценной и нужной книгой. Когда же был подписан договор (что теперь стало чисто символическим актом, ибо деньги были уже отменены и гонорара не полагалось) и схлынула первая волна моей радости, я обратился к Редактору с просьбой дать прочесть мою рукопись какому-либо агрегату, — быть может, тот будет более справедлив и объективен, нежели Сотрудники отдела, и наметит мне больший тираж.

На эту скромную просьбу Редактор ответил даже с некоторой обидой, что в его отделе, так же как и в прочих отделах Издательства (за исключением Поэтического), все рукописи читают Люди, и никаких агрегатов нет.

— Почему же Поэты исключаются из этого правила? — спросил я. — Почему им такое предпочтение? Ведь моя "Антология" тоже состоит из стихов, — правда, авторов их нет в живых, ибо они жили давно, в Двадцатом веке.

— Поэтов слишком много, работники Поэтического отдела не справляются с нагрузкой, — ответил мне Редактор. — И приходится применять агрегаты.

Далее он высказал мысль, что непрерывный рост культурного уровня и всеобщее образование имеют, по его мнению, 999 достоинств — и один недостаток. А недостаток этот заключается в том, что очень многие Люди теперь пишут стихи и несут их в издательства, считая себя Поэтами, на самом деле не будучи ими. Правда, количество истинных Поэтов тоже растет, но в процентном и абсолютном отношении их, как и всегда, было гораздо меньше, чем Людей, мнящих себя Поэтами. И так как издательство силами Людей не может справиться с наплывом рукописей, то оно вынуждено прибегать к помощи БАРСов [БАРС — Беспристрастный Агрегат, Рецензирующий Стихи], МОПСов [МОПС — Механизм, Отвергающий Плохие Стихи], ВОЛКов [ВОЛК — Всесторонне Образованный Литературный Консультант], ТАНКов [ТАНК — Тактичный Агрегат Нелицеприятной Критики] и прочих вспомогательных агрегатов. Трудно приходится этим агрегатам — ведь обидеть Человека ни один агрегат не имеет права, а правду говорить Авторам он обязан, и эта правда порой горька. А тут еще Специальная Наименовательная Комиссия, которая, как известно, состоит из Поэтов-Добровольцев, дала этим агрегатам такие устрашающие прозвища…

Я попросил Редактора сводить меня в Отдел поэзии, и он охотно провел меня через эти тихие редакционные коридоры в большой и довольно шумный зал, у входа в который висело объявление:

ПАЛКИ, ЗОНТЫ И ИНЫЕ ОПАСНЫЕ ПРЕДМЕТЫ
ПРОСЬБА ОСТАВЛЯТЬ В ПРИХОЖЕЙ

— Какое зловещее предуведомление! — сказал я Редактору. — Неужели в наш век возможно рукоприкладство, палкоприкладство и зонтикоприкладство?

— Увы, от Поэтов всего можно ожидать, — ответил Редактор. — Правда, на Людей они не покушаются, но агрегаты от них всегда страдают. Так, в минувшем году один молодой Поэт ударил палкой БАРСа, когда тот сказал ему, что рифмы "любовь — кровь — вновь — бровь" существуют уже четыреста лет и не являются открытием этого Автора. А в позапрошлом году одна начинающая Поэтесса побила зонтиком МОПСа, когда тот отверг ее стихи».

Вадим Шефнер. Девушка у обрыва

22 мая 2013 г.

«От трёх до семи каждый день, чтобы заработать на жизнь»

«Суббота, 25 июня 1960 г.

Четыре дня тому назад — 21-го — я заканчивал роман, сто восемьдесят какой-то по счёту, который решил написать как роман занимательный. Однако в первый же день, когда я сел за стол и написал страниц девять или десять, я почувствовал, что не сумею дотянуть до конца, что не получится ничего живого.

Я был один — я всегда так пишу — в моём кабинете за закрытыми ставнями. Я походил взад-вперед по комнате; кажется, если бы меня не сдерживало уважение к человеческому труду, я разорвал бы эти страницы и, выждав несколько дней, начал бы новый роман.

Так было со мной уже раза два или три за этот год. На сей раз я даже заплакал от огорчения. Потом без особой веры в успех снова сел за машинку. Сейчас же я считаю, что написал лучший из моих романов о Мегрэ… <…>

…Третья тетрадь появилась в двадцать один год. В ту пору я писал рассказы для газет. От трёх до семи каждый день, чтобы заработать на жизнь. А по вечерам я раскрывал тетрадь и писал, как я говорил тогда, «для себя», иными словами: занимался «настоящей литературой». <…>

…с тех пор как я попытался творить, процесс писания превратился для меня в тяжкий труд, в часы, исполненные скорее муки, чем эйфории. Чем больше я работал, тем мне было труднее, вернее даже — страшнее.

Теперь страх этот достиг такой силы, что я физически заболеваю перед началом романа и в первое утро работы над ним».

Жорж Сименон, «Когда я был старым» («Иностранная литература», 1973 г., №5).

19 мая 2013 г.

«Школа — это тюрьма»

Александр Пиньский взял интервью у американского психолога, профессора Бостонского колледжа Питера Грэя. В марте 2013 года вышла новая книга последнего под названием «Свобода обучения». Полностью интервью приводится на сайте «ИноСМИ». Я процитирую несколько примечательных высказываний товарища Грэя.

Школу он объявляет тюрьмой:

«Тюрьма — это любое место, где людей лишают свободы и держат помимо их воли «под замком». У школьников нет выбора: они обязаны ходить в школу, даже если им хочется делать нечто совершенно другое. Более того, в большинстве стран они обязаны туда ходить, даже если их родители полагают, что им следует заниматься чем-то другим».

О благородном имидже учителей:

«Тот факт, что школа — это тюрьма, остаётся секретом полишинеля как раз для того, чтобы не задевать чувств учителей, иначе окажется, что масса приличных людей с вполне благими намерениями прикладывает руку к лишению наших детей свободы. Осознать этот факт было бы не слишком приятно».

Один из аргументов:

«Несколько лет назад психологи Михай Чиксентмихайи и Джереми Хантер провели исследование с участием 800 школьников из 33 американских школ. Ученые раздали им специальные часы, по сигналу которых детям нужно было заполнить дневник, описав в нём своё настроение. Оказалось, что наименее счастливыми они были в школе. Любопытно, что резкое снижение настроения происходило уже в воскресенье вечером, когда выходные заканчивались, и приближался момент возвращения в школу».

4 мая 2013 г.

«Третье желание»

Написал две трети черновика нового романа. Охренительно счастлив. Тупоголовые издатели, выстраивайтесь в очередь, если хотите забыть о кризисе!