24 мая 2014 г.

Продаётся дом Рэя Брэдбери в Лос-Анджелесе

В подвале этого дома Рэй Брэдбери писал книги.
Фотографии, позаимствованные из «Лос-Анджелес Таймс»:

Дом, фото Байрона Эспинозы

Подвал, фото Байрона Эспинозы

Подвал, фото Байрона Эспинозы

Рэй и Мэгги в доме, 1970 г., фото корр. «Лос-Анджелес Таймс»

Ссылка на заметку в «Лос-Анджелес Таймс», откуда взяты фотографии.
Ссылка на калифорнийское агентство недвижимости, выставившее дом Р. Брэдбери на продажу.

Миллионер (окончание)

Никогда он не был тунеядцем или лентяем, как может кто-то подумать. Его давние планы строить дома своими руками — это ли не пример желания идти в светлое будущее при помощи ударного капиталистического труда?


Читать полностью.

Смородина в мае


Фото Олега Чувакина, 11 мая 2014 года.

Мать-и-мачеха


Фото Олега Чувакина, 10 мая 2014 года.

22 мая 2014 г.

Миллионер

Миллионером его прозвали в самом начале девяностых. Ещё царствовал в Москве Горбачёв, но уже всем было понятно, что коммунисты больше не в чести.


Читать полностью.
Окончание следует.

21 мая 2014 г.

Страх

Трава гнулась на ветру, блестя от майского солнца, и в ней, как в зеркале, отражались белые облака. Листья прибалтийских берёз синели от набегавших с неба теней. Тени падали, катились по земле, делая синею и траву. Казалось, что и воздух кругом синий, необыкновенный.

Читать рассказ полностью.

«Если ты не пьёшь, зачем же ты живёшь?»

За последние годы мне довелось пожить в трёх деревнях: одна в Свердловской области, две — в Тюменской. И везде — одна и та же история.


Читать полностью.

18 мая 2014 г.

Пестик и тычинки


Немного ботаники. Фото Олега Чувакина, 10 мая 2014 года.

Хочу домик в деревне!

Жители многих городов, в том числе тюменцы и северяне, мечтают уехать от городского смога, грохота, пыли и рака лёгких в деревню — на свежий воздух, к лесам, лугам и речкам. Чаще всего такое решение откладывают до пенсии, а пока присматриваются к местности и домикам.


Читать полностью.

9 мая 2014 г.

День Победы

Сегодня перечитываем «Красное вино победы» Евгения Носова:

«Мы помолчали, ожидая, что он отдышится, но Копешкин так больше и не заговорил.

В палате воцарилась тишина.

Я пытался представить себе родину Копешкина. Оказалось, никто из нас ничего не знал об этой самой пензенской земле. Ни какие там реки, ни какие вообще места: лесистые ли, открытые… И даже где они находятся, как туда добираться. Знал я только, что Пенза где-то не то возле мордвы, не то по соседству с чувашами. Где-то там, в неведомом краю, стоит и копешкинская деревенька с загадочным названием — Сухой Житень, вполне реальная, зримая, и для самого Копешкина она — центр мироздания.

Должно быть, полощутся белесые ракиты перед избами, по волнистым холмушкам за околицей — майская свежесть хлебов. Вечером побредет с лугов стадо, запахнет сухой пылью, скотиной, ранний соловей негромко щелкнет у ручья, прорежется молодой месяц, закачается в темной воде...

Я уже вторую неделю тренировал левую руку и, размышляя о копешкинской земле, машинально чиркал карандашом по клочку бумаги. Нарисовалась бревенчатая изба с тремя оконцами по фасаду, косматое дерево у калитки, похожее на перевернутый веник. Ничего больше не придумав, я потянулся и вложил эту неказистую картинку в руки Копешкина. Тот, почувствовав прикосновение к пальцам, разлепил веки и долго с вниманием разглядывал рисунок.

Потом прошептал:

— Домок прибавь… У меня домок тут… На дереве…

Я понял, забрал листок, пририсовал над деревом скворечник и вернул картинку.

Копешников, одобряя, еле заметно закивал заострившимся носом.

Ребята снова о чем-то заспорили, потом, пристроив стул между Сашиной и Бородуховой койками, шумно рубились в домино, заставляя проигравшего кукарекать. Во всем степенный Бородухов кукарекать отказывался, и этот штраф ему заменяли щелчками по роскошной лысине, что тут же исполнялось Бугаевым с особым пристрастием под дружный хохот. Михай в домино не играл и, уединившись у окна, опять пел в закатном отсвете солнца, как всегда глядя куда-то за петлявшую под горой речку Нару, за дальние вечереющие холмы. Пел он сегодня как-то особенно грустно и тревожно, тяжко вздыхал между песнями и надолго задумывался.

Прислоненная к рукам Копешкина, до самых сумерек простояла моя картинка, и я про себя радовался, что угодил ему, нарисовал нечто похожее на его родную избу. Мне казалось, что Копешкин тихо разглядывал рисунок, вспоминая все, что было одному ему дорого в том далеком и неизвестном для остальных Сухом Житне.

Но Копешкина уже не было...

Ушел он незаметно, одиноко, должно быть, в тот час, когда садилось солнце и мы слушали негромкие Михаевы песни.

А может быть, и раньше, когда ребята стучали костяшками домино. Этого никто не знал.

В сущности, человек всегда умирает в одиночестве, даже если его изголовье участливо окружают друзья: отключает слух, чтобы не слушать ненужные сожаления, гасит зрение, как гасят свет, уходя из квартиры, и, какое-то время оставшись наедине сам с собой, в немой тишине и мраке, последним усилием отталкивает челн от этих берегов…

Пришли санитары, с трудом подняли с кровати тяжелую, промокшую гипсовую скорлупу, из которой торчали, уже одеревенев, иссохшие ноги Копешкина, уложили в носилки, накрыли простыней и унесли.

Вскоре неслышно вошла тетя Зина со строгим, отрешенным лицом, заново застелила койку и, сменив наволочку, еще свежую, накрахмаленную, выданную сегодня перед обедом, принялась взбивать подушку».

(Фрагмент рассказа).

8 мая 2014 г.

Есть ли в Тюмени литература? Часть 4 (последняя)

Целью этого небольшого цикла очерков не было описать весь литературный процесс в Тюмени. Задача ставилась куда скромнее — через призму личного опыта показать сомневающимся, что прозаики, поэты и критики в Тюмени водятся, и в числе немалом. Иное дело, что литература в России, да и во всём мире, переживает не лучшие времена, и производят её большей частью, увы, не первоклассные профессионалы, а дилетанты и приспособленцы всех мастей и оттенков.


Читать полностью.

7 мая 2014 г.

Есть ли в Тюмени литература? Часть 3

Далеко не все выдерживали критического накала страстей. Многие и представить не могли, какой это тяжкий труд — писательство. Давно уже распространилось вредное мнение, будто проза и поэзия — это развлечение, и стихи и рассказы пишутся сами собой. Это всё чепуха, вздор, постмодернистская брехня. Писательство приносит удовольствие только тем, кто изучил это дело вдоль и поперёк. И даже для них, опытных и зрелых, создавать черновики иной раз тяжелее, чем ходить на какую-нибудь постылую работу. Удовольствие, мои дорогие, почти наркотическое, — это придумывать финал…


Читать полностью.