Ударим плагиатом по плагиату?

Журналист Лурье изобрёл велосипед. Некрасивый такой, неуклюжий. Но, судя по экспрессивным комментариям на «YouTube», веломодель с дефектом пошла в массы. Да, кстати, я не защитник г-на Шишкина. И не поклонник его сочинений. Я на стороне объективности. А она не в пользу Лурье. Как ни крути, а его велик очень смахивает на «китайскую копию». В конце своей телепередачи журналист кое в чём обвиняет писателя Шишкина. А что же теперь делать товарищу Танкову?

Надо напомнить, что в плагиате господин Шишкин был обвинён ещё в 2006 году — Александром Танковым, членом Союза писателей Санкт-Петербурга, председателем секции поэзии, лауреатом премии имени Ахматовой за 2004 год,. Да что там в плагиате — в мародёрстве.

Нешуточное обвинение было опубликовано в «Литературной газете»:

«Начал читать.

Поначалу показалось скучно, вяло и неново.

Но вдруг пошла действительно хорошая проза… <…>

Я и не отрываюсь и читаю дальше… но начинаю вдруг с удивлением понимать, что всё это я уже читал. И совсем недавно.

Читаю я у Шишкина такое:

«Гимназия начинается, собственно, с писчебумажного магазина Иосифа Покорного на Садовой. Достаточно сказать: «Билинской, первый класс», как мне уже сооружают пакет, в котором все учебники, тетради, краски, кисточки нужных размеров, перья, резинки, пенал…

…Утром мама… суёт каждой по пятнадцать копеек на обед. Уже по дороге деньги тратим на лакомства — леденцы или кусок халвы у уличных торговцев, те специально выбирают места недалеко от школ…

…Помню даже мой номер в раздевалке — 134…

Всё, купленное в магазине для уроков, оказывается совершенно недостаточным. К счастью, у меня есть опытные сёстры, которые учат, что кроме учебников и тетрадей уважающая себя гимназистка должна иметь альбом для стихов и картинок… розовая промокашка, вложенная в тетради, является признаком безвкусицы и почти что нищеты, а надо покупать клякс-папир других цветов и прикреплять его к тетрадям лентами с пышными бантами».

Танков берёт с полки книгу воспоминаний Веры Пановой «Моё и только моё». И читает:

«…На Садовой улице был писчебумажный магазин Иосифа Покорного. Надо было прийти туда и сказать: «Гимназия Любимовой, первый класс». И отлично вымуштрованный приказчик сооружал пакет, в котором были собраны все нужные учебники, тетради, даже набор акварельных красок, требуемых в 1-м классе гимназии Любимовой, для уроков рисования, даже кисточки нужных номеров, и перья, и резинки, и пенал там был, и дневник, и решительно всё, что могли потребовать учителя…

…Мне давали утром пятнадцать копеек на завтрак, из этой суммы я копеек пять тратила по пути в гимназию на лакомство. На этом пути тут и там сидели торговцы с лотками. На копейку можно было купить либо три больших леденца… либо порядочный кусок халвы…

…вешала своё пальто на колышек под №383, запихивала в рукава кашне и шапку (у нас были пребезобразные форменные зимние шапки из грубого чёрного плюша)…

…Оказалось, что кроме учебников, тетрадей и тому подобного гимназистка должна иметь альбом для стихов и картинок, что розовая промокашка, вложенная в тетради, считается признаком безвкусицы и почти что нищеты, а надо покупать клякспапир других цветов и прикреплять его к тетрадям лентами с пышными бантами…»

Согласен, говорит товарищ Танков, «проза хорошая, но, простите, при чём здесь Шишкин?»

«И приходит в голову этакое соображение, которым, должно быть, господин Шишкин руководствовался: кто сейчас помнит Панову? Кто перечитывает её воспоминания? И вообще она уже давно умерла, а у мёртвых воровать – это вроде и не воровство…

Не воровство — мародёрство».

Шишкин на это не мог не прореагировать. Лауреат больших премий всё-таки. Критик Лев Пирогов в «Независимой газете» привёл выдержку из его письма, опубликованного в Интернете. Вот фрагмент из неё:

«Я хочу написать идеальный текст, текст текстов, который будет состоять из отрывков из всего, написанного когда-либо. <…> Необходимо найти в бескрайних залежах мемуарного мусора именно те реалии, который окружали ту ростовскую девочку… Я делаю литературу следующего измерения».

Получается, что воспоминания Веры Пановой великий Шишкин отнёс к «мемуарному мусору».

Вот как ответил этому прославленному литературному деятелю товарищ Пирогов:

«В процитированном выше письме Михаил Шишкин дал понять, что считает себя дирижёром, а прочих писателей — музыкантами своего оркестра. Правда, музыканты эти мертвы. А значит, получается такая картина…

Дирижер берёт палочку. Включает магнитофон. Встаёт перед зеркалом. И потекла музыка! О, какое вдохновение он испытывает!.. Какой космический процесс у него внутри!..

Что ж — всё правильно, всё нормально. Не можешь дать сдачи хулигану во дворе — поколоти подушку. Неохота мозолить пальцы о струны (а душа рвётся к прекрасному) — воображай перед зеркалом. Проблема в том, что если таковые воображания будут взяты за эталон, настоящие музыканты рано или поздно переведутся.

Останется один диджей Спуки».