Триллер в двух частях и с хэппи-эндом (фельетон, окончание)

Часть II

Тётя Саня с сумкой не появилась. Сосед Петруша, выползший с лопатой из своего домика аккурат тогда, когда я разделывался с последним сугробом, сказал, что почтальонша подхватила грипп, а подхватила потому, что не пьёт водку. О законах, отпустивших цены на электроэнергию в свободный полёт во имя торжества электрической олигархии, Петруша ничего не слышал, хотя клялся, что вчера полночи смотрел телевизор, и Олимпиада в Сочи трижды прерывалась выпусками новостей.

  

«Ну, такие новости по государственным каналам могут и не передать», — подумал я. «Нет, обязательно передадут», — возразил мой мозг.

Дома я включил компьютер и ввёл в «Яндексе» поисковый запрос о законе №25-ФЗ. Я и название из своего сна помнил: «О введении на территории Российской Федерации социальных норм на расход электроэнергии». Я поискал и в «Google». И даже в «DuckDuckGo». Ни одного точного совпадения! Не существовало такого закона!

— Уймись. Тебе просто приснился кошмарный сон, — сказал мозг. — Я-то знаю. Я же мозг.

— У каждого кошмара есть источник, — ответил я.

Сегодня закона нет, но завтра будет. Не завтра, так послезавтра. Не зимой, так летом. Не летом, так осенью. Не осенью, так в следующем году. В наших правительственных реформаторах и их советниках можно не сомневаться. Слов на ветер эти люди не бросают. Но кое-что я могу сделать. Нет, я не про вилы и революционный поход на Москву. Я про то, что дровяник у меня большой и туда войдёт ещё кубов девять-десять дров.

Я набираю на сотовом телефоне номер Ван Ваныча.

Ван Ваныч — это краснолицый мужичок, возящий дрова на старом ЗИЛе-130 с заедающим кузовом. Из кабины своего грузовика он не спрыгивает, а вываливается, на секунду повисая на дверце. Этот человек обыкновенно пьян, энергичен, весел и всегда спрашивает закурить, не помня, что я не курю. Каждый раз он рассказывает один и тот же анекдот про русского, еврея и американца, где русский неправдоподобно оказывается самым хитрым. Звонить нашему Ван Ванычу надо с утра, когда его посещают мысли о деньгах и опохмелке.

В ответ на его трескучее «аа» вместо «алло» я говорю:

— Привет, Ван Ваныч. Дровишек бы мне.

— Ты что, ты что, ты что, — вдруг начинает частить дровяной бизнесмен. — Откуда дровишки?

— Из лесу, вестимо…

По-моему, Ван Ванычу срочно требуется что-то вроде бодрящего утреннего коктейля от Дживса (см. подробнее у писателя П. Г. Вудхауза).

Ван Ваныч прокашливается. Я слышу, как он чиркает спичкой, прикуривает.

— Ты меня давай не провоцируй! — выдаёт он. — Ты очки нацепил, умный, значит. Соображаешь. Нету у меня никаких дров — и точка.

Я ничего не могу понять.

— Ты не перепил вчера, Ван Ваныч?

— Перепил, — соглашается он.

— Ты больше не возишь дрова?

— Не вожу.

— Ликвидировал бизнес?

— Я? Почему я? Это они.

— Кто?

— В Кремле. У них там в силу вступило. Мне вчера Фёдоров на деляне сказал: всё, баста. Дрова запретили. Нельзя продавать, нельзя возить.

— Как — запретили? Кто?

— Говорю же, в Кремле. Медведев постановление подписал. Экологию беречь надо, понял? Говорят, летом комиссия по деревням пойдёт. Печи проверять. У кого не убрана — штраф.

— Хочешь сказать, печи нельзя топить?

— Пока можно. До мая. Но дровами торговать уже нельзя. Менты на трассе поймают и оштрафуют. Говорят, по-европейски начнём теперь жить. Без дров. Чем Сибирь не Португалия… Ты видел по телевизору, как американцы Медведеву в Сочи новый айфон подарили? Путину просто улыбнулись, а этому подарили?

Отделавшись от Ван Ваныча, я принялся крутить-скроллить на компьютере вчерашние информационные ленты. Стук сердца отдавался в ушах, желудке и пятках. Медведев запретил дрова?.. Вот она, эта страшная новость!

В России введены ограничения на использование некоторых видов твёрдого топлива

РИА «Новости», Илья Трясогузкин. Премьер-министр Дмитрий Медведев подписал постановление Правительства РФ №99 «О введении ограничений на использование некоторых видов твёрдого топлива в Российской Федерации», направленное на уменьшение выбросов в атмосферу сажи и метана, предотвращение изменения климата и сохранения благоприятной экологической обстановки. Об этом сообщила пресс-служба Кремля.

Постановление принято в рамках Стратегии долгосрочного развития Российской Федерации до 2030 года и опирается на Рамочную конвенцию ООН об изменении климата (РКИК ООН), а также на глобальную инициативу по короткоживущим факторам антропогенного воздействия на климатическую систему (Short Living Climate Factors, SLCF), одобренную на саммите G-8 ещё в мае 2012 года (Кэмп-Дэвид), где Россию представлял Д. Медведев.

По прогнозам ООН, сокращение выбросов сажи, метана и гидрофторуглеродов позволит к 2030 году уберечь на земном шаре от преждевременной смерти до 2,5 млн. человек. Присоединившись к инициативе, Россия согласилась не только добровольно модернизировать дизельные двигатели, повысить качество топлива, но и отказаться от архаичных кирпичных печей.

По словам Анатолия Чубайса, которые цитирует «Российская газета», XXI век — это «эра передовых технологий и эффективного хозяйствования». Поэтому, отметил Чубайс, «России нужно не делать вид, будто она идёт в ногу со временем, а идти в ногу! Иначе G-8 снова станет «семёркой», и Запад начнёт нас тыкать носом в нашу древнюю патриархальность и чуть ли не родовой быт. Постановление правительства я нахожу не своевременным, а запоздавшим».

В свою очередь, критики нового постановления убеждены, что правительство, формально присоединившись к очередной сомнительной инициативе, на деле блюдёт интересы российской энергетической олигархии, которая теперь взвинтит цены и на газ, и на электричество. По словам Эдуарда Лимонова, Кремль нанёс «безжалостный и окончательный удар» по русской деревне, от которого та уже не оправится. Решение о запрете дров оппозиционер назвал «последним гвоздём в крышку гроба, изготовленного кабинетом Медведева по заказу мирового теневого правительства — Бильдербергского клуба, на заседаниях которого периодически отмечается одиозная фигура миллиардера Чубайса». В своём блоге писатель также отметил, что если на русских просторах отказаться от печей, как того желают «господа из Кэмп-Дэвида», то к 2030 году в России «вымрет не 2,5 млн. человек, а 25 миллионов. Нет, не от выбросов сажи. От холода».

Лимонов напомнил слова, приписываемые А. Б. Чубайсу: «Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут». Новый «экологический» план, по мнению блоггера, — это именно «чубайсово детище», на котором Бильдербергский клуб поставил печать «одобрено». Именно Анатолий Борисович, заявляет оппозиционер, «правит сегодня Россией», а Медведев или Путин — лишь «фигурки для пиара», формально представляющие Россию на «всяких там саммитах, форумах в каком-нибудь Давосе или на Олимпиаде».

К заметке была пристёгнута ссылка на небольшое интервью, которое господин Медведев любезно согласился дать корреспонденту РИА «Новости».

Илья Трясогузкин: Дмитрий Анатольевич, если судить по тому, как долго готовилось это постановление, оно представляет собой решение взвешенное.

Дмитрий Медведев: Решение жёсткое, но действительно продуманное и оправданное. Причина не только в выбросах. Леса тоже надо беречь. В конце концов, у нас столько газа! Зачем нам дрова? Лишь несознательные люди могут вырубать леса, чтобы топить какие-то там доисторические печи. Некоторые топят печи потому, что боятся газа. Не надо его бояться.

И. Т.: Но ведь не везде проведён газ.

Д. М.: Так пусть проводят. Где общественная инициатива? Труба проходит возле деревни, а газа в деревне нет. Я видел это. В этой стране так повсюду. Или они ждут, что Медведев им проведёт?

И. Т.: Вы не считаете, что проводить газ в России — слишком дорого? Что газ многим людям не по карману?

Д. М.: Не переворачивайте с ног на голову. Вам, журналистам, только бы критиковать. Вы посмотрите на заголовки в СМИ: «Медведев запретил дрова», «Правительство идёт на поводу ООН»… Откуда эти обвинения, откуда паника? Люди столько денег тратят на дрова, что вполне могли бы заплатить за газ. А на водку сколько тратят? Лучше пусть отдадут эти деньги газовикам. Или вы хотите, чтобы газ вам подвели бесплатно?

И. Т.: Подвести газ в некоторых регионах обойдётся в 200, а то и 250 тысяч рублей. На эти деньги деревенский житель смог бы купить шестьдесят, а то и семьдесят машин берёзовых дров и топить печь в большом доме лет двадцать. И двести тысяч — не всё. Ведь за сожжённый газ зимой придётся платить по несколько тысяч рублей в месяц. Вам не кажется, Дмитрий Анатольевич, что в России газ мог бы стоить подешевле и что…

Д. М.: У нас — рыночная экономика. Если вы видите нарушение в системе ценообразования или, по вашему мнению, кто-то намеревается применить коррупционную схему, жалуйтесь в контролирующие органы. Не хватает денег — берите кредиты. Пока эта страна не избавится от печей, не видать ей подлинного прогресса. Хватит жить в средневековье! Поэтому правительство и ввело административную ответственность за использование дров. Попался — заплатишь большой штраф. В Европе почти никто не пользуется дровами. Камины — забава для богатых. Дрова продаются поштучно, чуть ли не как сувениры. Сто евро кучка. Выбросы строго регламентируются, кругом конвенции и протоколы. Мы должны соблюдать мировые экологические стандарты. Не для того в этой стране проводились политические и экономические реформы, чтобы возвращаться в шестнадцатый век.

И. Т.: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

— Спасибо, наш дорогой, глубокоуважаемый и прогрессирующий господин премьер, — сказал я.

— Не нервничай, — сказал мозг. — Тебе нельзя нервничать. У тебя сердчишко пошаливает.

Кажется, мозг на этот раз был прав. В глазах моих потемнело, голова отяжелела, пальцы словно провалились сквозь клавиатуру, а компьютерная мышка вдруг отбросила провод, увеличилась в размерах и обрела человеческие черты. У неё глаза появились.

— Просыпайся, соня. Ну вставай, — произнесла мышка. — Снег надо убрать. За ворота ж не выйти.

Глаза. Нос. Губы, подбородок, шея. Это никакая не мышка, а моя жена. Её лицо нависает надо мною. Рот на лице открывается и произносит удивительно знакомые слова о дворе, сугробах, воротах, лопате, сильном мужчине, который любит рано вставать… Я в спальне. Дежавю.

— Тебе что-то приснилось? — спрашивает жена. — Ну давай, вставай… Ты ж любишь убирать снег. Я ж на десять двадцать в город собралась.

— Стоп, стоп, стоп, — говорю я. — Я всё сделаю. Спи.

Я встаю с постели, беру с комода английскую булавку и тыкаю остриём в палец.

— Ай! — говорю я.

Больно. И капелька крови.

— Что? — говорит сонно жена.

— Ничего, палец случайно уколол.

Потом я открываю кран на кухне. Вода становится всё горячее. Над мойкой поднимается пар. Наконец я обжигаюсь. Да, больно. Я щиплю кожу на сгибе локтя — щиплю ногтями. И снова — больно.

Я кипячу чайник, пью чай. Я понимаю: я видел сон во сне. Сейчас я не сплю, но до сих пор спал. Тётя Саня с квитанцией на 22 тысячи рублей, закон о соцнорме, потом пробуждение, звонок Ван Ванычу и новость о запрещении дров Медведевым — всё это мне приснилось.

И знаете, в чём счастье? В том, что осознаёшь: никаких перемен и реформ пока нет. Что можно жить.

Отзывы читателей: здесь.